Моя Нефертити

Я держал ее за талию, прижимая к себе. Торчащие, возбужденные соски щекотали мою грудь. Наши сердца стучали в унисон. Губы слились в единое целое. Я упивался ими и готов был проглотить. Наши языки переплетались, вызывая нежный трепет в теле. Она меня кусала за губы, язык, разжигая костер любви все сильнее и сильнее.

Мой член рос, как на дрожжах, принимая внушительные размеры и твердость;- согнуть его, казалось, было невозможно, он становился горячим и твердым куском железа. Им можно было пахать поле, и он начал искать это поле, поле любви.

Чтобы продлить минуты блаженства, я начал скользить к сказочно нежной щели, губы которой наливались кровью и трепетали. Они ждали его и готовы были принять со всей нежностью и любовью в свое лоно.

Чуть раздвинув ноги и приподнявшись, она помогала найти дорогу к райскому полю, чтобы мой пахарь вспахал его на всю глубину. Пламя обжигало лепестки этого нежного бутона, разливаясь по низу живота и поднимаясь к самому сердцу.



Прервав эти сладкие минуты ожидания, моя женщина приподнялась еще выше и раздвинула ноги. Взору открылось сладкое желанное отверстие, готовое засосать мой член, который в это время проходил холмик черных пушистых волос. Продвигаясь еще ниже, он достиг живительной влаги, коснувшись чувствительного маленького бугорка.



От этого прикосновения она вся встрепенулась, обняв меня еще сильнее. В этот момент мой член занял стартовую позицию и вошел в ее влажное, кипящее отверстие. Обхватив за попку, я надел ее на себя. Достаточно было одного толчка, чтобы он достиг максимальной глубины. Она оторвалась от пола. Единственной точкой опоры сейчас для нее был мой член, на котором она сидела, как на скакуне.



Но я хотел большего. Губы мои скользили по нежной шее, упиваясь ею, вызывая трепет во всем теле, потом, коснулись груди, этих нежных овалов, красивейших мест на ее теле. Я не мог оторвать от них глаз, и мои губы утонули в этой нежной плоти. Они были чертовски сексуальны и соблазнительны. Задыхаясь, я играл ими, ловил аромат ее тела. Наконец, мои губы коснулись самых чудных точек на этих нежных дрожащих полушариях. Губами я сжал твердый сосок, который торчал, как маленький член, отчего по ее телу будто прошел электрический ток, и она еще дальше вонзила мое раскаленное копье. Невостребованными остались только мои яйца: будь они хоть чуть меньше размером, они тоже были бы в глубинах райской плоти.



Мои губы опускались все ниже. Настал тот момент, когда ей пришлось спрыгнуть с моего жеребца. Он покинул объятия розового бутона - этого целебного источника, в котором он купался. Опустившись на корточки, мое лицо и губы оказались на уровне ее пупка. Теперь мои руки были свободны, и я мог пустить их в ход. Пальцами я скользил по телу, прижавшись лицом к животу, который тоже вызывал нежное чувство, излучая тепло ее тела.



Так как мои ноги в коленях были раздвинуты, ей представилась возможность стать между них, и уже ногами ласкать моего жеребца. Руки ее легли мне на голову, лаская волосы, лицо и все, куда можно было дотянуться в таком положении.

Поглощая тепло ее живота, я на некоторое время как бы уснул, позабыв даже о сексе. И почему? Мне нравилось вот так сидеть, обняв ее за попку, ласкать, прижавшись лицом к ее нежному трепетному животу, но я стеснялся это сказать, чтобы не выглядеть пацаном.



Я хотел как можно дольше продлить эти сладкие романтические минуты, но мой жеребец подавал импульсы: он стучал копытами, напоминая, что я слишком увлекся детством, а передо мной другая задача: в моих руках дрожит женщина, которая изнывает в ожидании ласки.



Выпуклость животика начала исчезать - я приближался к бедрам. Наконец, мой нос и губы погрузились в шелковый дремучий лес. Этот участок тела, покрытый кудрявыми черными волосиками, тоже имел свою изюминку. Разжигая новый костер, который разгорался в ее теле, чувствуя, что до золотых ворот рая остались какие-то сантиметры, я все же не спешил, держал себя, как, бы боясь предстоящего искушения.



Наконец, терпение мое лопнуло: я сел на пол, вытянув ноги вперед, и ее жемчужина оказалась прямо перед моими губами. Я ждал ее, как заморскую конфетку. Пришли те минуты, когда я мог по-настоящему прикоснуться к чаше любви и испить целебный нектар.



Пальцами я нежно начал пробираться к этому бриллианту. Для удобства она раздвинула ноги и подвинулась еще ближе ко мне. Разгладив волосики, я коснулся ее золотых дверей. Они были пухлые, с розовым оттенком, от избытка выделяемого нектара блестели и становились магически притягательными. В горле у меня пересохло, хотя я захлебывался слюной.



Я начал открывать эту золотую дверь. При каждом прикосновении она вздрагивала и все шире расставляла ноги. Уже было видно розовый коридор к ее сокровищнице, где хранился бриллиант в золотой оправе. Я прошелся по ее губам, слизав первые капли нектара.



Этот знакомый божественно кисловатый привкус я ощутил языком. Аромат нельзя ни с чем сравнить! Белова пошла кругом. Губы мои задрожали, сердце начало трепетать от непредсказуемого соблазна.

Она поняла, что пока я ею не насыщусь, - не успокоюсь, и поэтому, раздвинув ноги еще чуточку, слегка приподнявшись, она опустила лоно любви прямо мне на лицо, обхватив его ногами. Задыхаясь, я начал ее лизать; губами обхватив ее губы, сосал, осушая влагу, хватая их вместе и слегка прижимая зубами. Язык я запускал все глубже и глубже, насколько было возможно. Я хотел сам проникнуть в нее. По ее телу начали проскакивать судороги, мышцы ног стали сжиматься, обнимая меня.



Чтобы придать этому более сказочный оттенок, мои пальцы работали у нее между ног, лаская, где только можно было, и проникая, куда только возможно. Мне это очень нравилось, а ее возбуждало все сильнее и сильнее. Я буквально зубами хватал ее за прелестные места, вызывая стоны. Ее ноги начали подкашиваться, она полностью села на мое лицо и начала делать круговые движения тазом. Мне было тяжело держать ее, но я летал под облаками, упиваясь ею, мне было приятно, что моя женщина получает - удовольствие и сияет счастьем.

Как мне хотелось заглянуть ей в глаза! Я знал: испытывая оргазм, она преображается, становится совсем другой, неповторимой, лицо - как у девочки. В этот момент она была самой красивой женщиной в мире. Я это говорю ей, а она не верит. В момент оргазма я смотрел бы на нее всю жизнь...



По иронии судьбы я сейчас от нее за сотни километров. Перо рисует слово за словом, увековечивая мои воспоминания. Только сейчас я понял, что безумно люблю эту женщину, а проведенные с ней минуты всегда были единственные и неповторимые, я мучаюсь без нее и ничем невозможно заполнить эту пустоту...

В эту минуту она простонала, вся задрожала, сжала ноги так, что я не мог дышать. Я пытался ускорить темп. Серия судорожных движений прокатилась по ее телу. Она опустила руки мне на плечи и от усталости, казалось, упадет. Но стоило мне пробежать язычком по ее губам, коснуться клитора, она снова оживала, и тут наступал оргазм. Получив серию оргазмов, она попросила отдохнуть.



Мое лицо было буквально мокрым от сладкого нектара. Я пил его, но этого так мало. Почему женщина кончает не как мужчина? Так, чтобы струя жидкости ударила мне в лицо, рот, чтобы я захлебывался, умываясь ею. Как я хотел испытать это сказочное чувство. Но, увы.



Спустя мгновение она сказала, что хочет писать, а потом продолжим. Меня осенила фантастическая мысль, что ей никуда не надо идти, и она может пописать, когда я ласкаю ее. Это будет струя, обжигающая лицо, которую я так ждал. Мое предложение ввело ее в замешательство. Она не верила, что я хочу испытать это чувство и отхлебнуть из этого источника. Но моя просьба взяла верх.



Я по-прежнему ласкал языком ее клитор, а она в том же положении сидела у меня на губах. Она меня стеснялась, и у нее ничего не получалось.

Я умолял брызнуть мне в лицо часть себя. Останавливая дыхание, она начала тужиться. Я чувствовал, как задвигался ее животик, а губки сами раскрывались, втягивая мой язык. В эту минуту она выронила несколько капель солоноватого бальзама, который растаял у меня во рту, потом брызнула маленькая струйка горячей жидкости. Рот наполнялся нектаром нового вкуса, растекаясь по лицу. Только под конец она расслабилась, и у нее получилось: горячая струя заполняла мне рот, заливала лицо, растекаясь по груди и спине. Она умывала меня этим сказочным бальзамом,- щекоча все тело. Жидкость струйкой сбегала с моего члена, который сразу почувствовал перемену и начал оживать. Но этот акт был коротким, это было мгновение. Я поднялся, обнял и поцеловал ее в губы, заглянув ей в глаза. Моя девчонка стеснялась, опустив ресницы. Это было впервые и непривычно. Хотя в этом что-то было.



Повернув ручку крана, нас обдала струя летней воды. Под душем мы часто занимались любовью. Это особые ощущения, когда тебя ласкает вода, когда струйки бегут по телу, стекают между ног. Мой жеребец уже стучал копытами, упершись ей в пупок, требовал любви. Мне ничего не оставалось, как взять ее за талию, приподнять и надеть на торчащий член. Одним движением он вошел во всю глубину. Держа за ягодицы, которые, как персик, раздвинулись пополам, я двигал ее взад и вперед. Теперь я мог смотреть ей в глаза. Зная, что долго не продержусь, потому что был сильно возбужден, а мне хотелось кончить вместе с ней, я начал наращивать темп, по телу разлилась сладкая истома. Она тоже начала помогать, прогибаясь назад, выпячивая влагалище. Розовые губы начали раскрываться, чуть показывая язычок. По ней было видно - остались секунды, и она закричит от удовольствия. Еще два мощных толчка - и сперма, как с брандспойта, лупанула в глубинах ее сокровища.



Одновременно раздался крик - крик радости и наслаждения. Я опять любовался своей принцессой. Нет, это была царица! Живая Нефертити в моих объятиях. Прохладная струя воды продолжала бежать, возвращая бодрость и силы. Я взял полотенце и начал вытирать свою Нефертити.



Мы любили проводить время под сводами арки в полураздетом виде. Она знала, что меня возбуждает, когда у нее приоткрываются интимные участки тела: нижнего белья в домашней обстановке она никогда не носила. Если она сидела передо мной, чуть раздвинув ноги, я мог видеть ее сокровище, эти прелестные губы и дышащий огнем вход, при виде которого я пьянел и всегда был готов к новой атаке.

Было лето - самая счастливая пора, пора любви и страстей. Жена хлопотала возле маленького столика под гроздями душистого винограда.



Она порхала как птичка вокруг своего гнездышка. Наклонившись, она растопляла тарелки. Передо мной возник великолепный пейзаж. Изящный зад был во всей красе. "Персик при закате солнца" - иначе эту картину и не назовешь! Блики солнца играли на ее лиловых половинках. Тан и хотелось подойти и разломить этот плод пополам, откусив божественную мякоть.



Луч остановился прямо по центру долек, потом скользнул чуть ниже. Показался пучок волнующих волос и чуть заметные губы. У меня опять пересохло в горле, сердце застучало с новой силой. Подойдя к ней, встав на колени, я взял персик обеими руками и поцеловал. Она прогнулась: и чуть раздвинула ноги. Ее грудь легла прямо на тарелки, а лепестки бутона раскрылись. Я аккуратно раздвинул волосики, развел нежные сочные губы, приоткрыв вход, который всегда так манит, волнует и тянет к себе какой-то волшебной силой. Дальше я был полностью во власти этих волшебных губ.



Встав на ноги, я развязал полотенце, дав свободу своему коню и начал его вводить. Взяв за талию, я подтянул ее к себе. При этом член провалился по самые яйца, будто выпил глоток бальзама. Мой конь не давал мне помечтать, и начался бег рысью. Руками, держась за столик, она скакала на моем жеребце.

Вдруг раздался звонок: какие-то гости пожаловали, но нам было не до них. Толчки становились реже, но все сильнее и сильнее. Я заржал, как жеребец. Это был мой финиш. Горячая струя спермы наполняла ее. Она, задрожав всем телом, издала легкий стон.



Спрыгнув с моего коня, опустив халатик, Лона побежала встречать гостей

Они шли мне навстречу: первой шла жена при каждом ее шаге халатик гулял из стороны в сторону, обнажая ноги и черный треугольник; мой конь опять встал на дыбы, но обстановка не позволяла, дальше - мои знакомые по заводу - муж с женой, довольно симпатичные молодые люди. Я понял, что мы неплохо проведем вечер. Водка хорошая, закуски хватает, красивые женщины. Что еще надо для счастья? Усадив гостей за столик, мы побежали на кухню готовить закуску.

- Пока ты будешь подавать на стол, я хотя бы платье одену, - сказала жена.



И тут меня озарила мысль. Когда-то, лаская друг друга, мы говорили о сексе. Рисовали всякие сексуальные варианты и пришли к единой мысли, что надо познакомиться еще с кем-то, позаниматься любовью вместе. Но никого не было подходящего на примете, и мы успокоились. Но тут мне показалось, что подвернулся тот самый случай, которого мы так ждали, только надо им воспользоваться, дать понять, что они нам нравятся, и мы готовы делить с ними любовь. При моих словах у жены появился румянец на щеках, дыхание участилось, грудь начала приподыматься выше. Я сказал, что ей не нужно переодеваться, а, когда мы выпьем рюмку-другую, будто случайно она должна расстегнуть нижнюю пуговицу на халатике. Тогда перед ними откроются обнаженные ноги, черный треугольник. Это должно повлиять на ход событий. Она еще сильнее покраснела, прижалась ко мне и говорит:

- Я стесняюсь.

- Но ты, же этого хочешь?

- Да, хочу и очень. Только при мысли, что буду обнаженная, я начинаю кончать. Но первый раз как-то неловко.



Я сказал, что все будут здорово выпившие. Это ее успокоило, но сердечко все, же трепетало: то ли от того, что стеснялась, то ли от предстоящего искушения.

Мы уселись друг против друга: я мог наблюдать ее всю. Она сидела со сжатыми коленками, ноги стояли на подножке стула, на щеках был тот же румянец. Первую, как полагается, налили полную - никто не возражал. Содержимое осушили, градусы побежали по желудку, согревая его. Зазвенели вилки, рюмки - все пошло своим чередом. Публика, как мне казалось, давно уже дошла до кондиции, а она все медлила, все также сидела со сжатыми коленками. Разговор был развязным и свободным, но стоило еще выпить рюмку-вторую, и мог потеряться дальнейший смысл: гости хмелели.



Вдруг она решилась. Тихонько крадучись, рука поползла к заветной пуговице. Прикосновения двух пальцев хватило, чтобы халатик разъехался, обнажив при этом ее загорелые ноги и этот пьянящий черный треугольник. Руки у нее обвисли, она прикрыла глаза. А мое тело трепетало от происходящего. Но публика не реагировала и с усердием зачищала тарелки.



Я понял, что это провал. Приоткрыв глаза, она смотрела на меня, что-то спрашивала, но я не мог понять. Спустя мгновение ее рука легла на животик, и от прикосновения ко второй пуговице ее тело мгновенно обнажилось чуть выше пупка. Меня восхитил ее поступок. Это было больше, чем я просил. Рука оставалась лежать у нее на животике. В кресле она была в полулежащем положении, поэтому халатик разъехался настолько, что прикрывалась только грудь. Что-то в ней происходило, но я не мог понять - что. Она опять закрыла глаза, облизав несколько раз губы. Ротик приоткрылся, дыхание стало чаще, коленки начали расползаться. Они раскрылись настолько, что взору открылась вся моя сладкая женщина. Только теперь можно было увидеть во всей красе ее влажные розовые сочные губы.



Когда коленки разъехались полностью, ее правая рука начала медленно скользить по животику. Она еще несколько раз язычком облизала губы. Рука уже была на черном холмике, когда ее левая рука коснулась груди.

То ли случайно, но расстегнулась последняя пуговица. Халатик разъехался полностью, обнажив всю ее красоту. Левая рука заняла место на груди и начала ласкать ее, когда правая только подходила к этим чудным влажным губам. Пальчиком, раздвинув их еще шире, она погрузила его в розовую щель и начала ласкать клитор.



Для нее в это время мир не существовал. Она никого не видела и не хотела видеть, а летала в облаках,— наслаждаясь своим телом. В присутствии чужих людей это наслаждение возрастало в тысячу раз, она пьянела от каждого движения. Пламя любви обжигало ее, по жилам бежал огонь. Она стала еще розовей, облизывая губы, дышала все чаще.



Приняв самое удобное положение: пятки - на стуле, ноги - с раскинутыми коленями, она интенсивно массировала свое сокровище. Такого удовольствия я еще никогда не получал. Я не мог налюбоваться ее телом, лицом. Она была бесподобна. Мне хотелось вечно видеть ее такой. За столом звенели рюмки, вилки и ничего не происходило. Как можно не видеть перед глазами обнаженную женщину, которая через мгновение будет в экстазе и, не в силах себя сдержать, от удовольствия будет кричать? Ей очень хотелось, чтобы я подошел, поднял ее и бросил на эти тарелки, чтобы закуска летела им в лицо, а сперма забрызгала глаза. В этот момент раздался стон, приглушенный, но отлично слышимый. Опустив ноги под стол и выпрямившись, как струна, она медленно ласкала себя. Так продолжалось несколько мгновений. Потом она остановилась, но рука оставалась все там же, между губ. Отдохнув какие-то секунды, она опять возобновила ласки. Я был без ума от своей Нефертити, восхищаясь ее красотой, храбрым поступком.



Она не спешила заканчивать программу, решив откатать ее до конца. Давая себе маленькие передышки, начинала снова и снова. Я не верил, что у меня такая чудная жена, что она может подарить столько счастья. Мое сердце радовалось за нее, что она такая есть. Видать, полностью обессилев, она опустила руки. — Мне казалось, она спала, и ее надо аккуратно взять и перенести в постель, чтобы это дитя могло лучше устроиться и отдохнуть. В этот момент она открыла глаза.- Посмотрев на публику, застегнула пуговицы на халате и привычным голосом попросила меня провести гостей.



Дул теплый ветерок. Солнце бросало багровые лучи. Оно уходило. Уходил и этот прекрасный день. Мы опять одни. Обнимая и целуя, я благодарил ее за сказочный вечер, за эти трепетные минуты, подаренные мне. Я хотел, чтобы они никогда не кончались, а мы были молоды и красивы.